Четверг, 28.03.2024, 21:44
Приветствую Вас Гость | RSS
Форма входа
Поиск
Календарь
«  Декабрь 2017  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

"Записки от скуки"

Главная » 2017 » Декабрь » 13 » От этих мест куда мне деться, продолжение
00:02
От этих мест куда мне деться, продолжение
Начало страницы:

http://pessim50.ucoz.ru

.....Мне часто вспоминается одна наша деревенская девушка, кажется, из деревни Кривец. Ей было лет 20, может быть немного меньше, а мне, пожалуй, ещё не было семи. Видел я её всего несколько раз. Запомнилась она потому, что каждый раз, когда она меня замечала, говорила: "Какой хороший беленький мальчик!". Подходила, обнимала и говорила ласковые слова. Я страшно конфузился и стеснялся - деревенские дети не приучены к такому обращению. Мне было стыдно перед сверстниками. И вместе с тем, в душе было приятно, мне и самому эта девушка тоже очень нравилась. Она относилась к тому типу женщин, которые мне потом всегда нравились. Кроме того, она была хорошо одета, не по деревенски. Видимо, уже уехала из деревни в город и домой приезжала только летом в отпуск. У нас была такая игра: на круглую чурку кладётся крепкая доска. На концы становятся двое и по очереди прыгают, подбрасывая друг друга на порядочную высоту. Некоторые ухитрялись летать так высоко, что дух захватывало. Прыгали и парни и девушки. Почему-то такой игрой занимались только весной, а потом о ней никто не вспоминал до следующей весны. И вот я помню один вечер, когда эта моя обожательница пришла в нашу деревню и в компании таких же подруг занималась этими прыжками на доске. Как сейчас вижу её фигурку с развевающимся при прыжках подолом платья. Мне казалось, что она прыгает выше и красивее всех. Сердце моё замирало от страха, переживал, как бы она не промахнулась и не упала. В минуты отдыха, пока прыгают другие, она и подошла ко мне. Никак не могу вспомнить, как её звали.

.....Помню уже пожилую женщину, которую звали  Офимья. Муж её Егор был председателем нашего колхоза. Не знаю по какой причине, но Офимья считала, что я обладаю даром экстрасенса, как теперь бы сказали. Раньше, конечно такого слова никто и не слыхал. Её единственный сын не вернулся с войны. Поскольку никакой похоронки не было, то она всё ещё надеялась что может быть сын её жив и страдала от неизвестности. Как, собственно, и многие - в нашей деревне почему-то в большинстве числились пропавшими без вести. И вот эта Офимья иногда приходила к нам и просила меня рассказать что-нибудь о сыне. Мне тогда было, наверное, лет пять и я не помню, что я такое говорил, но видимо говорил, что-то утешительное, потому что она обычно начинала плакать, благодарить и обнимать меня. Почему-то больше никогда и никак эти мои способности не проявились, да я в них и вообще не верю. Печальной была судьба этой женщины. Позже, когда Егора уже давно не было в живых, а Офимья была в преклонных годах, она решила осенью сходить за клюквой на болото. Заблудилась и пропала в лесу. Её долго искали и нашли уже в начале зимы мёртвой и далеко от деревни.

.....В деревенских домах всегда было много тараканов. Видимо, они очень любят тепло, потому что больше всего их бывает возле печки. Если лежать на русской печи тихо, то можно было увидеть, как они выползают из всех щелей и большой стаей медленно шествуют по потолку, а когда их спугнёшь - очень быстро прячутся. Иногда тараканов становилось так много, что приходилось начинать борьбу. Самый верный способ это зимой в самые сильные морозы перебраться на время к соседям и открыть в избе двери.  Это мероприятие называлось морить тараканов. Обычно мы переезжали в дом деда по матери, благо это было совсем рядом. Жили там дня три, а если мороз не очень сильный, то и все пять. Дед зимой всегда строил сани для леспромхоза. Работал он прямо в избе по вечерам при свете керосиновой лампы, а одно время, когда почему-то не было возможности достать керосин, даже и при лучине. Было интересно наблюдать за работой и помогать деду в мелочах. Тараканы не выдерживают мороза и можно было видеть, как они падали с потолка на пол. Мать сметала их веником в кучу и выбрасывала. После этого можно было возвращаться домой. Тараканы исчезали иногда на несколько лет, но потом появлялись снова и число их медленно, но верно  увеличивалось, так что обязательно  наступало время, когда всё надо было повторять. Кстати, летом тараканы куда-то пропадали, только изредка можно было увидеть одного - двух. Но летом появлялась новая напасть - мухи. Связано это было с присутствием животных, с кучей навоза возле хлева и с открытыми настежь окнами в жаркую погоду.

.....Любимой песней моей матери была "Тонкая рябина". На вечеринках, а часто и просто на угоре в хорошую погоду в кампании она всегда запевала эту песню. Не знаю, где она слыхала, но в конце она пела два дополнительных куплета:

...........Не грусти рябина,

...........Не грусти родная,

...........Скоро будет лето,

...........Травка зеленая.

                     ...............

............Скоро будет лето,

............Зацветут цветочки,

............На тебе, рябина,

............Вырастут листочки.

.....Потом она обязательно вспоминала моего отца, погибшего в 41, и начинала тихо плакать, вытирая слёзы кончиком платка.

.....Зимой, когда снега становилось уже много, мы любили прыгать в сугробы с крыш сараев, бань, а кто посмелее, то и с домов. Снег смягчал удар и я не помню случая, чтобы кто-то хотя бы сильно ушибся. Наша деревня располагалась на высоком угоре возле реки и в ветреную погоду образуются наносы снега, альпинисты их называют козырьками. Прыгать с козырьков было ещё интереснее, трудно только выбираться наверх для следующего прыжка. В горах такие козырьки опасны, поскольку могут обрушится и похоронить неосторожных любителей снежных забав. Но у нас я не помню случаев обрушения; угоры это не горы и козырьки, видно, не бывают достаточно большими. Обычно мы ходили прыгать в компании, но однажды я занимался этим в одиночестве, должно быть просто никто из товарищей не пришёл. Было уже начало весны, стояла оттепель и снег подтаял. Такой снег очень легко уплотняется, именно потому и лепят снежных баб обычно из влажного снега. Я прыгнул несколько раз, всё было нормально и мне нравилось. Но однажды я попал должно быть в чересчур глубокий снег и  с трудом вытащил из него одну ногу. При этом снег утоптался и вторая нога у меня застряла, валенок снялся с ноги, но вытащить его не хватало сил. Видимо, я запаниковал и пал духом. Короче, я заплакал и ничего не мог сделать. К счастью меня заметил Колька из окна своего дома - этот дом был ближе всех других. Колька был старше меня года на три и легко выдернул мой валенок. Помню, что мне было очень стыдно от того, что я застрял и особенно от того, что расплакался. Не говоря Кольке ни слова, я изо всех сил пустился бежать домой. Боялся, что он расскажет ребятам и надо мной будут смеяться. Однако, всё обошлось и либо Колька ничего ни кому не рассказал, либо товарищам моим эпизод этот не показался смешным. Странно, что в последствии за всю мою жизнь ни Колька ни я, в разговоре не разу не вспомнили про этот случай, мне и до сих пор немного стыдно о нём вспоминать.

.....Кстати, этот же Колька однажды спас моего двоюродного брата Юрку, когда тот едва не утонул в нашей речке - я уже писал об этом в своих воспоминаниях. Тем не менее, особой признательности к Кольке я не испытывал и другом своим не считал. Дело в том, что этот парень очень часто досаждал, или даже лучше сказать, вредил нам в наших играх. Например, ближе к весне, когда снег уплотнялся и из него можно было лопатой нарезать блоки в виде кирпичей, я с кем-нибудь из друзей любил заниматься строительством снежных домиков, наподобие иглу эскимосов. Построив домик, мы забирались в него, испытывая радость от уюта и тепла. Правда, если посидеть там подольше, то всё-равно начинаешь мёрзнуть от неподвижности. Тогда мы переключались на другую игру или бежали греться домой, рассчитывая, что назавтра мы снова займёмся строительством. И вот почему-то этот Колька обязательно тайком разрушал наш домик. Также он поступал и со всеми другими нашими строениями. Например, летом мы любили устраивать в обрыве у речки печку, приделывали к ней дымоход, топили дровами и обычно пекли картошку. Печка существовала только до тех пор, пока Колька не заметит её. Самое противное, что делал он это тайком, видимо, ночью. Я никогда не заставал его на месте преступления, но каким-то образом точно знал, что это именно он. Отчего он это делал и чем ему мешали наши игры? Из зависти или просто из-за одной только вредности, я не знаю до сих пор. Мы никогда не заводили с ним разговор на эту тему, просто тихо презирали.

.....Весной, когда снег уже почти стаял, а на речке начинался ледоход у нас была такая забава. Мы собирались на высоком обрыве над рекой и соревновались на дальность броска. Делалось это так: надо вырезать подходящий ивовый прут, размять комок глины, скатать шариком, насадить на конец прутика и размахнувшись швырнуть как можно дальше. Называлась такая игра чисто усольским словом "швиригать" глиняные шарики. Этим способом можно было швиригнуть на расстояние в три-четыре раза больше, чем забросил бы просто рукой. Если шарик падал на сушу, то трудно было засечь место падения, поэтому швиригали всегда в воду и  тогда легко было определить, кто бросил дальше. Были мастера, бросавшие очень далеко. Я хотя и не был последним, но до рекордсменов не дотягивал. Откровенно говоря, я и в большинстве других игр обычно не выбивался в лидеры, хотя и последним никогда не был.

.....Рядом с нами жила семья Рудного Павла Андреевича. Павел был строг и во всём любил порядок. Дом его всегда был в образцовом состоянии. Не только сама изба, но и двор, крыльцо, "взъезд", амбар, баня - всё было сделано добротно, брёвна везде подобраны по толщине и тщательно пригнаны. Все полы в доме были покрашены хорошей краской, в избе всё блистало чистотой. Проезд перед домом Павла был не широким и для того, чтобы кто-то ненароком не зацепил санями или телегой за угол дома, по фасаду были врыты, примерно в метре от стены, три столбика, а на углу был положен большой камень. Камень был белый с вкраплениями серых зёрен. Я плохо разбираюсь в минералогии, но всё-таки знаю, что это не был известняк. Камень состоял из белых кристаллов, скорее всего кварцевых, и имел совсем немного примеси чего-то другого. Естественно, что все, кто почему-либо останавливался возле дома Павла, обычно присаживались на камень отдохнуть. Казалось, что его форма была специально сделана для этого - сверху камень был плоским, а сбоку у него было нечто вроде ступеньки, куда можно было поставить ноги. Когда сын Павла Василий пришёл с фронта, он часто выходил из дома поиграть на трофейном аккордеоне, сидя на камне.

.....Я тоже, когда выходил во двор и не знал чем заняться, садился на камень и решал, что же делать дальше или ждал кого-нибудь из своих товарищей, если был заранее уговор о встрече. Часто мы присаживались на камень и во время игр, которые  проходили в проулке между нашими домами. Самого Павла Андреевича я помню не очень хорошо, он умер, когда я ещё не ходил в школу. Дети Павла разъехались по разным краям и в доме жила одна жена Павла Анна, по прозвищу Короткая. Но летом из города обычно приезжали дети в отпуск и привозили внуков на все каникулы. Дом снова оживал на время. Потом сын увёз Анну в город и окна забили старыми досками. Первое время летом ещё кто-нибудь приезжал погостить, но на зиму окна опять заколачивали. Потом приезжать стали всё реже и наконец совсем перестали - дом стоял пустой и осиротевший.

..... Только уже в то время, кода жители стали массово покидать деревню, сын Павла приехал из города и продал дом Николаю, бывшему бригадиру колхоза. Наверное, продал почти по символической цене - деревня уже пустела. И вот, когда уже осталось всего несколько жителей, откуда-то приехала дочь Николая со своей семьёй и они поселились в доме. Наш дом уже мой брат перевёз в лесной посёлок, не было также  и соседнего дома с другой стороны и дом Павла оказался посреди широкого пространства в одиночестве.

.....Обычно, когда я приезжаю в гости к брату, я первым делом иду в нашу бывшую деревню - километров семь по лесной дороге. Как-то раз я пришёл туда и как обычно обошёл все заброшенные усадьбы, постоял на родном пепелище и само собой разумеется сел на камень отдохнуть. Надо сказать, что уже в последние годы существования деревни начальство удосужилось провести туда радио, так что остававшиеся ещё жители приобщились к цивилизации. Когда я пришёл, я думал, что в доме никого нет, но вдруг, пока я отдыхал на камне, кто-то в избе включил радио. Негромко зазвучала песня:

..........Пахнет степью, пахнет мятой

..........И над Волгой опускается туман.

..........В час вечерний, в час заката

..........Приходи, мой дорогой, на курган...

И хотя песня была совсем о другом, но она почему-то удивительно гармонировала  с моим настроением. Неожиданно для себя, я не мог удержать слёз. Был уже тихий вечер, такой, в какие было особенно радостно в детстве выйти на улицу, пройтись по угору, встретится с кем-нибудь из друзей, поговорить о том о сём. Теперь поговорить было не с кем. Мне давно уже следовало идти обратно, хотя летние ночи у нас светлы, но всё-таки идти ночью одному через лес не очень приятно. Но я медлил,  не хотелось расставаться с родным простором, с этим воздухом, с воспоминаниями, даже с камнем на котором я сидел в одиночестве. Я знал, что неизвестно, когда я смогу ещё побывать здесь, очевидно, что не через год и даже не через два. Можно было бы зайти к кому-нибудь, попроситься на ночлег, но я не люблю гостить, в особенности не у близких родственников.

.....Не помню, сколько прошло лет, когда мне снова удалось прийти в свою деревню. В ней уже никто не жил. Дома Павла Андреевича тоже не было - сын Николая перевёз его в большое село Морж. Не было на месте и камня.

.....Мне часто вспоминаются тёплые августовские ночи, когда воздух насыщен электричеством и влагой, а на небе играют зарницы - сполохи по нашему. В такие вечера к нам обычно приходили соседские дети и мы любили сидеть у открытого окна, а городские ребята что-нибудь рассказывали. Им всегда было что рассказать нам деревенским, затерянным в лесной глуши. Помню очень сильное впечатление от рассказа Сашки Медникова , внука Павла Андреевича, о кинокартине "Гибель Титанника" или о "Таинственном острове". Новые фильмы нам удавалось посмотреть на много позже, чем городским ребятам. Окна нашего дома выходят на юг, где обычно и играют сполохи. Тёмное ночное небо вдруг озаряется яркой вспышкой, чётко вырисовываются верхушки елей дальнего леса, кажется, что сейчас грянет гром, но стоит полная, гнетущая тишина. В такие ночи на душе и тревожно и радостно. Война уже была в прошлом, но я помню, что более старшие ребята зачем-то говорили нам, что это сполохи войны. Наверное, они подшучивали над нами, но в то же время мне кажется, что они и сами в это немножко верили. После увлекательных рассказов мы сидели притихшие, пристально вглядываясь в дальние вспышки и вдыхая всей грудью пьянящий воздух.  Нам долго не хотелось расходится. Почему-то уже очень давно не бывает таких августовских ночей, что-то изменилось в природе.

.....Наша бабушка Ксения соблюдала "родительские субботы". Теперь вдруг снова все сделались верующими, отмечают религиозные праздники и в родительские субботы обязательно ходят на кладбище, поминая своих усопших с обязательным питьём спиртного. При этом кто-то ввёл в моду наливать стопку водки, класть на неё хлебную корку и оставлять это на могиле. Выглядит даже несколько комично, когда наливают эту самую стопку на могиле моей бабушки или моей матери, которые при жизни ничего спиртного даже и в рот не брали. Бабушка Ксения в родительскую субботу на кладбище не ходила и не посыпала могилы предков пшеном или перловкой. Она варила несколько яиц, разрезала их на части и на блюдечках расставляла на круглом столе - такой стол был у нас "в горнице". Затем становилась на колени перед иконой и читала молитву в которой поминала всех покойных. У ней был постоянный список, который она выучила и всегда повторяла имена в раз и навсегда установленном порядке: "упокой Господи души Владимира, Якова, Авдотьи, Виктора" и так далее. Яков и Авдотья это были её дети, умершие в младенчестве, Виктор - сын, погибший на войне, мой отец. А вот Владимир это её внук, мой брат, утонувший в речке в возрасте 4 лет. Бабушка ставила его на первое место в списке, видимо, потому, что считала себя виноватой в том, что не досмотрела внука и терзалась этим всю свою жизнь.

.....Сестра моей матери тётя Шура прошла кратковременные курсы на библиотекаря, некоторое время работала в Няндомской библиотеке, и потому считалась в семье моего деда шибко грамотной. Остальные дети деда (всего у него их было семеро) имели грамотность на зачаточном уровне и книг, конечно, не читали. Однажды, когда тётя Шура приехала в отпуск, я пришёл в гости к деду и обратил внимание на книгу, лежащую на столе. Это был роман "Далеко от Москвы", теперь не могу даже вспомнить и имя автора. Я взял книгу в руки и стал перелистывать страницы. Когда тётя Шура увидела, она отняла книгу и сказала, что это мне читать ещё рано. Я промолчал, и не стал говорить, что но на самом-то деле уже причитал этот роман, который, кстати, мне совсем не понравился и я даже и до сих пор не понимаю, что в нём для меня могло быть запретного. В то время я читал запоем всё, что мог достать. В сельском клубе библиотечка была не слишком богатая и я читал всё, что там было, все собрания сочинений наших и зарубежных авторов. Наверное, тётя Шура очень удивилась бы, если бы я рассказал ей, что уже прочитал всего Шекспира, Горького, Золя, Виктора Гюго, Шолохова, включая "Тихий Дон", и так далее. Кстати, теперь-то мне ни Шекспир, ни, тем более, Золя, совершенно не нравятся. Возможно, что в том возрасте меня больше увлекал сам процесс чтения.

.....В восьмом классе я учился в Березнике и жил в интернате. У нас в комнате на стене висело радио - большая тарелка из чёрной бумаги. Каждый день по радио утром передавали передачу "Запомните песню". Сначала песня исполнялась в записи, затем диктор медленно, чтобы можно было записать, прочитывал текст песни, затем исполнение повторялось ещё раз. Всё это продолжалось довольно долго, наверное, не меньше недели, поэтому те песни так врезались в память, что я и до сих пор помню их назубок. В частности:

......Родины просторы, горы и долины

......В серебро одетый зимний лес стоит.

......Едут новосёлы по земле целинной,

......Песня молодая далеко летит...

Или такая песня:

......Вечер тихой песнею над рекой плывёт,

......Дальними зарницами светится завод,

......Где-то поезд катится точками огня,

......Где-то под  рябинушкой парни ждут меня...

Под эти песни надо было вставать и идти в школу, а потому тогда они нам просто "до чёртиков" надоели. Теперь же я их вспоминаю с большой любовью. А такая строчка, как "Вечер тихой песнею над рекой плывёт", на мой взгляд - поэзия высочайшей пробы. Да и мелодия этой песни, очень напевная, мне кажется, берёт за душу каждого русского человека.

.....На краю деревни жил старик, звали его редким для наших мест именем Роман. Старик работал лесником и на крыше его дома из бересты была выложена большая цифра восемь - это номер его участка. Знак был сделан для пожарной авиации. Иногда прилетал кукурузник и в районе дома Романа сбрасывал на парашютике какое-то послание для лесника. Обычно мы, завидев самолёт, бежали к дому Романа на поиски парашюта, который ветром могло отнести довольно далеко в сторону. Обычно сам парашют, сделанный из куска ткани, похожей на  шёлк и размером с женский головной платок, старик отдавал нам. Получив подарок, мы сами запускали парашют. Для этого в него надо было положить камень, забраться на крышу дома, или стать на краю обрыва, и подбросить свёрнутый парашют. В воздухе он раскрывался и к нашей радости медленно опускался на землю. Иногда, правда, парашют не раскрывался и тогда приходилось всё повторять снова.

…..Тётя Шура, сестра моей матери, не раз рассказывала об одном эпизоде из времени её детства. У нас в деревне был один старик, у него было прозвище Гриша Ляля, который был совсем одиноким. Жил он один в старом уже очень плохом доме. Лет ему было порядочно, работать уже не мог и в деревне помогали ему, чем могли. Однажды в жаркий летний день Шура с подругой шли по тропинке вдоль берега речки и вдруг увидели этого Гришу. Он купался, или, вернее сказать, мылся вместо бани в омуте. Старик увидел девочек и попросил: «Девки, потрите мне спину, а за это я вам скажу словинку, такую, что будете вечно меня помнить». Девчонки нарвали хвоща, он обычно растёт у берега, и потёрли ему спину, не побрезговали. Старик поблагодарил и сказал: «После того, как вы что-нибудь шьёте, часто в иголке остаётся ещё часть нитки. Прежде, чем убрать иголку на место, всегда завязывайте на нитке узелок». Я спрашивал тётю Шуру, зачем это надо, завязывать узелок. Она сказала: «Не знаю зачем. Но стоит только взять иголку, как я сразу же вспоминаю Гришу Лялю, и значит он был прав — мне век его не забыть. И узелок я всегда завязываю с тех самых пор». Самое смешное, что после рассказа тёти Шуры я и сам всегда вспоминаю этого старика, если только зачем-нибудь возьму иголку в руки, хотя я и Гришу-то ни разу не видел — он умер до моего рождения.

…..Некоторые люди говорят: «Душа человека не умирает только до тех пор, пока хоть кто-нибудь помнит его на этой земле».

.....Известная картина Пластова называется "Ранняя весна".
 
 
Обычно зритель не сразу видит, что падают редкие снежинки - для ранней весны обычное дело. Догадавшись, что идёт снег, многие бывают поражены, что женщина вышла из бани голой. А между тем те, кто любит баню, знают, что выйти из жары на мороз очень приятно. Потом не менее приятно бывает вернуться обратно в жаркую баню. Опытный человек сразу поймёт, что баня на картине топится "по чёрному", поскольку дверь и стена все в саже. Точно такие бани и были в нашей деревне.
.....Забавно, что над предбанником нет крыши. У моего деда Николая крыша над предбанником была, но зато не было двери на улицу, а был только дверной проём. При этом он даже не был аккуратно пропилен - концы брёвен в проёме торчали как попало. Дед хотя и был мастером на все руки, но отличался торопливым характером, он всегда куда-то спешил и часто свои изделия не доводил до конца, руководствуясь правилом "и так сойдёт". Наверняка первоначально он предполагал навесить дверь позже, но баней начали пользоваться, привыкли без двери, а потом дед решил, что и так хорошо. Я кажется пару раз мылся в дедовой бане и действительно отсутствие двери не очень мешало, надо только было смотреть, чтобы пока ты раздевался или одевался кто-нибудь не шёл мимо и не увидел тебя голышом.
.....Кстати, в соседнем доме жил Павел Андреевич, ровестник деда. Павел, наоборот, всё делал фундаментально. Его дом и все хозяйственные постройки были само совершенство, теперь их вполне можно было бы перевести в музей деревянного зодчества. Я плохо помню Павла, он умер, когда я ещё не ходил в школу. Поэтому я не знаю точно, но могу предположить, что Павел подсмеивался над моим дедом, все постройки которого носили отпечаток небрежности и незавершённости. И Павел и дед Николай были участниками первой мировой войны. Дед довольно быстро вернулся домой, а Павел попал в плен и долго жил в Германии. Позже он рассказывал, что жил он там очень хорошо и даже имел в голове мысли остаться в Германии навсегда, хотя дома у него были жена, дочь и сын. Вернулся домой он уже при советской власти, а позже у него родился ещё один сын.
.....Когда я впервые услышал по радио украинскую песню "Ничь яка мисячна" начало песни я понял так: "ничья камисячна". Мне было непонятно, что это такое за "камисячна", которая ещё и ничья. Спросить у других я как-то стеснялся и правильный смысл этих слов я понял только когда посмотрел кино "В бой идут одни старики". Кстати, раньше очень много украинских песен передавали по нашему радио и песни эти действительно замечательные. Но украинский язык мною всегда воспринимался, как забавная карикатура на русский.
.....Помню, как впервые появилась граммофонная пластинка "Случайный вальс" Утёсова. Я приехал на пару дней в Архангельск в гости к своей тётке Анне, а они только что купили радиолу - вещь доселе мной не виданная. Мой двоюродный брат Юрка поставил пластинку и зазвучал этот вальс.
.....................И лежит у меня на ладони
.....................Незнакомая Ваша рука...
Необыкновенное качество звука в сравнении с нашим граммофоном и великолепная песня буквально потрясли меня.
.....В нашей деревне всюду угоры, куда не пойдёшь. Это, конечно, не горы, но покататься на лыжах можно. Конечно, лыжи были у всех. У некоторых были даже фабричного изготовления, купленные в магазине, другие катались на самодельных. Мы не имели понятия о лыжных мазях. Иногда смазывали лыжи дёгтем. Очень стойкая смазка смола, но она даёт неровную поверхность и надо некоторое время терпеть плохое скольжение, но когда смола пооботрётся, лыжи бегут отлично. В любом случае при повышении температуры до нуля, бегать на лыжах становилось невозможно. Я до сих пор удивляюсь, как теперь проводят лыжные соревнования при положительной температуре воздуха. Говорят, что всё дело в лыжных мазях. Как-то уже после окончания института я купил лыжи и набор мазей к ним. Там были мази для всяких температур, но мои попытки покататься при положительной температуре были безнадёжными. Ни одна мазь не улучшала скольжение. Может быть всё дело в том, что теперь используют пластмассовые лыжи?
.....От керосиновой лампы всегда очень сильно пахнет керосином. Запах не очень приятный, но к нему привыкаешь и раньше в деревне он мне немного даже нравился. Но в городе пришлось некоторое время пожить в коммунальной квартире, где было три семьи и все пользовались керогазами (примусами). С тех пор керосиновый запах для меня стал невыносимым "на всю оставшуюся жизнь".
.....В хорошую летнюю погоду иногда высоко в небе появлялась большая чёрная птица, которая медленно, не махая крыльями, кружила над деревней и постоянно кричала что-то похожее на "пить-пить". Тогда мы дети кричали ей такие слова: "каня реки не копала, красных ножек не марала, кане пить не дают.
.....Стараясь поймать бабочку мы кричали ей: "бабка-липка, сядь на травку, выколи булавку". При этом я всегда задавался вопросом: что это такое - выколи булавку, никак не мог представить, как это она может сделать.
.....Ловили жучка божья коровка, заставляли её бегать по руке и приговаривали: "божья коровка, вылети на небо, там твои детки кушают конфетки". Через некоторое время она и на самом деле выпускала крылышки из-под красного с точками панциря и улетала "на небо".
.....Когда начиналась гроза мы кричали: "гром гремит, земля трясётся, поп на курице несётся, попадья идёт пешком, чешет ж.. гребешком". Или: "дождик лей, лей на меня и на людей. На людей по бочке, на меня по ложке".
.....Не знаю, откуда мы взяли эти присказки.
.....Мой двоюродный брат Алька жил в городе и его мать Анна привозила его в деревню на всё лето. У нас загнать коров или овец во двор или в хлев почему-то называли словом "застать". У украинцев это называется "заженить". Алька плохо знал деревенский диалект и когда его бабка Мавра однажды поручила ему застать овец,то он, выполнив поручение, доложил: "я посадил овец в хлев". Тем самым Алька вызвал всеобщий весёлый смех и потом ещё долго вспоминали этот случай.
.....Раньше я по наивности думал, что люди ездят на дачу в основном для того, чтобы насладиться тишиной и подышать чистым воздухом. Оказывается, ничего подобного. Теперь практически все дачники приезжая на дачу немедленно хватают некую адскую машину, называемую триммер и с утра до ночи косят на своём участке траву. При этом они оглашают окрестности диким воем своего триммера, дышат отравленным воздухом и подвергают себя вибрации. Когда одновременно этим делом занимается с десяток соседей, то это какой-то настоящий кошмар похуже, чем в металлообрабатывающем цеху. Невольно желаешь, чтобы оторвало руки тому, кто создал эти триммеры. И главное - невозможно понять, кому и чем бедная трава мешает, ведь она поглощает пыль, обогащает воздух кислородом, разнотравье приятно пахнет, на траву слетаются шмели и пчёлы, столь необходимые для опыления огурцов и прочих растений, наконец полевые цветы - это же красиво и для меня, например, они милее любых дорогих садовых цветов. Кроме того, нескошенный луг напоминает деревню, а для человека, выросшего в деревне, это дороже всего на свете. Почему-то всем без исключения хочется, чтобы на участке был газон, как на футбольном поле.

 

Просмотров: 542 | Добавил: pessimus | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0